"Агата Кристи" в аудитории №237 УПИ сели за запись "Второго фронта"

Записывать новый альбом опять с псевдоэлектронными барабанами уже никто не хотел, толкового барабанщика днем с огнем было не найти, поэтому для репетиций и разучивания новой программы Саща и Вадим нашли молодого парня в музыкальном училище, где он обучался на ударных инструментах. На репетициях молодой человек очень старался, но его усилий для звучания барабанов в песнях альбома было бы недостаточно. Тогда Саша и Вадим решили, что нужно срочно звонить Петру в Сургут и попросить его помочь записать новый материал. Петр не заставил долго себя ждать. После звонка друзей он недолго думая, отпросился с работы, быстро собрался и приехал на три дня в Свердловск.

Следующим вечером привезли из рок-клуба два магнитофона «Олимп», переделанных на 38-ю скорость, микрофоны и комплект стоек. Приступили к записи. Комната № 239, в которой должен был играть Пётр, оказалась запертой, и для барабанов пришлось сооружать шаткий помост из студенческих парт в другой аудитории. Несмотря на такой экстрим, за первую ночь удалось записать подкладки для двух песен. Глеб не смог вырваться из Асбеста, поэтому на басу играл Саша Кузнецов. Инструментальные партии остальных треков зафиксировали на плёнку за следующие две ночи. Затормозились только на композициях «Неживая вода» и «Пинкертон», на каждую из которых ушло по десятку дублей. Но в конце концов записали и их.

Вечером 20 декабря после занятий в аудитории №237 радиотехнического факультета УПИ, ребята сдвигали все парты, настраивали микрофоны, цепляли кабели, ловили какой-то звук; Вадим Самойлов, Александр Козлов и Александр Кузнецов начинали что-то играть; Май с трудом вспоминал, что это за песня, и репетировал ли он ее с ребятами — тем более он сидел в соседней аудитории, где установлены барабаны. Кое-как отрепетировав и записав несколько дублей, переходили к другой песни. И так далее. За первую ночь ребята разучили 11 композиций, а две остальные ночи ушли на запись барабанов, баса, ритм-гитары. Несмотря на сравнительно простую систему записи, не все композиции удавалось зафиксировать после нескольких прогонов. Особые сложности возникли с «Неживой водой» и «Пинкертоном», содержавшими замысловатые гитарно-барабанные партии. По воспоминаниям музыкантов, эти композиции писались «на измор» с огромным количеством дублей — до тех пор, пока это количество не переходило в качество. Записав десять композиций оставалась последняя песня – «Пинкертон». Она была, на первый взгляд, несложной – поэтому тогда её быстренько разобрали и оставили на самый конец записи. Повторили песню, сыграли удачный первый дубль, но звук барабанов на записи не понравился – решили сделать ещё дубль. И тут началось – ошибка барабанщика, еще ошибка… Когда Май запорол пятый или шестой дубль, он бросил палочки. Запись остановили, замученного барабанщика посадили пить чай с Сашей Козловым, чтобы успокоиться, а Вадим с Александр Кузнецов начали отслушивать записанные дубли. После короткого технического совещания пришли к выводу, что первый дубль всё-таки можно «вытащить» по звуку. Потом ещё раз отслушали всё записанное ранее уже все вместе, чтобы убедиться, что ничего переигрывать не надо, разобрали барабаны, микрофоны, столы вернули на место и повалились прямо на них подремать до утра. Когда за окном застучали первые трамваи, разъехались по домам отсыпаться. После нового года Вадим Самойлов прописал сольные партии гитары и клавиш. 8 января 1988 года альбом полностью записан.

В дебютном альбоме «Агаты Кристи» Александр Козлов был соавтором сразу нескольких композиций: «Инспектор по…», «Коммунальный блюз», «Второй фронт», «Телесудьбы», у Глеба Самойлова были взяты «взаймы» (семнадцатилетний Глеб в группе пока еще постоянно не играл, поскольку трудился лаборантом в родной школе) сразу три его песни: «Гномы-каннибалы», «Пинкертон» и «Неживая вода». Последнюю композицию Глеб позднее (в 1991 году) пытался переаранжировать для своего второго сольного альбома «Свистопляска», работа над которым так и не была завершена. Что касается Вадима Самойлова, то уже тогда он сочетал в себе и композиторский талант (им были написаны песни «Пантера» и «Черные волки») и звукорежиссерский опыт (он действительно чувствовал звук и умел толково делать миксы).

При записи альбома Вадим Самойлов отстраивал звук своей гитары с помощью пластинки группы “Scorpions”. Звук таки удалось настроить и, по словам Вадима, весьма схоже с оригиналом. За долгую историю группы, многие звукорежиссеры удивлялись, как такой звук можно было сделать, как можно было найти именно такой звук и вставить его именно туда, и так выстрелить. Для музыкантов все эти вопросы до сих пор остаются загадками, так как они ничего особенного и не делали, просто занимались тем, что нравилось. Просто старались делать это очень хорошо и профессионально.

«Когда мы начали готовить альбом «Второй фронт», то его «саундпродюсером» оказалось само помещение, в котором мы писались, — вспоминает Вадим Самойлов. — Основное новшество этой работы — симфонические элементы в аранжировках — возникли во многом случайно. Мы пользовались свердловскими клавишами «Квинтет», и единственный приличный тембр, который можно было оттуда извлечь, отдаленно напоминал strings. Отсюда и возникла на альбоме пресловутая скрипичная окраска».

В записи нулевого альбома Самойлов-мл. не смог принять участие, так как были большие проблемы с работой, вместо него партии бас гитаре исполнял Александр Викторович Кузнецов — одноклассник Вадима Самойлова, в ВИА «РТФ УПИ» был специалистом по звуку. Долгое время (вплоть до 95-го года) он являлся концертным звукооператором «Агаты Кристи», а также студийным звукорежиссером нескольких свердловских проектов  —  начиная от «Оркестра Вадика Кукушкина» и заканчивая сольным альбомом Глеба Самойлова «Маленький Фриц». Во время записи «Второго фронта» Кузнецов играл на бас-гитаре, добросовестно разучив предложенные Вадимом Самойловым партии.

«Второй фронт» вызвал приятный шухер в среде свердловских мэтров. Его хвалил Полковник, а Шахрин отметил, что «от этого студийного альбома идет такой драйв, что просто зависть хорошая берет».

P.S. Любопытно, что в самый разгар записи «Второго фронта» все-таки забрел Пантыкин.

«Первое впечатление от «Агаты» заключалось в том, что ребята очень хорошо представляли себе, что именно они хотят, — вспоминает Александр Пантыкин. — Они вели себя целеустремленно, без шума и пыли. Я попытался сделать им какие-то замечания, но они их к сведению не приняли и все сделали по-своему. Мне это понравилось, поскольку уже тогда они были уперты в некую свою идею. Она у них явно была».