Первая заграничная гастроль «Агаты Кристи» (Фрунзе, Киргизия)

В августе состоялись первые настоящие гастроли далеко от дома и надолго – целую неделю шли сольные концерты группы в столице Киргизии Фрунзе (ныне это Бишкек). Это было настоящее испытание – южная жара, минимум два концерта в день продолжительностью больше часа! Вадик, на которого приходилась основная нагрузка – петь и играть на гитаре – терял за день несколько килограммов веса. К концу гастролей Петя с Вадиком шутили, что им, старым стройотрядникам, можно за эти гастроли по целинному значку выдавать – вернулись домой как с трудового семестра, без единого лишнего килограмма! Но группа закалилась и комплекс «маленького Нау» для неё прошел окончательно.

Чистова прилетела в жаркий Фрунзе на пять дней раньше группы и пришла посмотреть зал. «А вы аппарат с собой привезли?» – спросили её организаторы. «А что такое аппарат?» – спросила Лена. «Ну то, на чём вы будете играть?» Так выяснилось, что только экономического образования для работы рок-менеджером не достаточно… Три дня Лена металась по незнакомому городу в поисках того, что могло издавать хоть какие-то звуки. Вежливые восточные мужчины прекрасно понимали, что деваться этой блондинке некуда, и заламывали несусветные деньги. В конце концов шатавшаяся от усталости и жары Чистова нашла компромиссный вариант. Выручили музыканты из ансамбля «Авангард», одолжив аппаратуру, на которой они играли по выходным на танцах в парке имени Панфилова. К приезду «Агаты Кристи» всё было готово.
Музыканты добирались до Фрунзе железной дорогой. Это был какой-то страшный южный поезд, где в туалете плацкартного вагона дверь была выломана и для создания интимной обстановки просто прислонялась к косяку. Через три дня пути «агатовцы» вышли на перрон не менее измождённые, чем встречавшая их менеджер. Только прохладные арбузы и дыни в гостинице вернули всех к жизни.
Концерты получились потогонными в самом прямом смысле – в середине августа во Фрунзе столбик термометра плясал около отметки 45 градусов. Но народ валом валил в Русский драматический театр имени Крупской – реклама в газете «Вечерний Фрунзе» (12.08.1988) была шикарной. Журналистка Е. Соболева разговаривала со Свердловском по плохо работавшему телефону, и в результате помех на линии молодые музыканты превратились в монстров советского рока. «Поклонники могли лишь слышать эту группу, а не видеть. Потому что ансамбль раньше выступал только в нескольких московских домах культуры… А вот с записями им повезло – на Всесоюзной фирме «Мелодия» выпущено четыре диска… Одна из последних удач группы – съёмки в коммерческом фильме «Асса»». Ни одно из этих утверждений не соответствовало действительности, но после такого анонса за кулисы к опешившей «Агате» пробивались девочки с цветами и блокнотиками для автографов.
Парково-танцевальный аппарат под руками Кузнецова зазвучал вполне сносно. «Саша наш – такой интересный звукооператор, для него чем хуже условия, тем лучше он делает. Чудовищный аппарат к концу концерта зазвучал как фирменный», – вспоминал Май.
Один из фрунзенских концертов по счастливой случайности сохранился. Его записал на принесённый магнитофон местный меломан, подсевший к пульту Саши Кузнецова. Слушая эту запись, становится понятно, что летом 1988 года группа находилась на развилке: продолжать ли наметившуюся на «Втором фронте» линию с мрачновато-романтическими образами в песнях или уйти в острую социальность, подобно собиравшим в тот сезон стадионы «ДДТ» и «Телевизору». Такие композиции, как «Мой коллектив» («Монолог рабочего Верх-Исетского металлургического предприятия нашего города», – как представил её Вадик) и «Взгляд на нашу историю» («Перестреляна, перепахана, перестроена, перекормлена переломами, пере-Родина») вряд ли смотрелись бы органично в репертуаре группы через год-два. А фрунзенской публике они нравились. Ходоки за сцену даже пеняли музыкантам, что одна из их песен «недостаточно социальна». Имелась в виду «Пантера».
После первого почти аншлагового концерта Чистова взяла у организаторов гонорар сразу за семь выступлений «Агаты». За последние три договорились расплатиться после окончания гастролей. Но в день последнего концерта фрунзенцы заартачились: мол, в кассах остались непроданные билеты, а денег вам и так уже заплатили много. Лена стала громко возмущаться, и «главный», опасаясь скандала, пригласил её для окончательной расплаты к себе домой в 11 вечера. В гостинице состоялся военный совет – уральцы опасались покушения на своего менеджера. Разработали план: вся группа ждёт в кустах, если Лена через 20 минут не выйдет из нехорошей квартиры, то туда вломятся все уральские рокеры, находящиеся на тот момент в Киргизии. С бьющимся сердцем Чистова позвонила в дверь: «Я увидела двух мужчин в таких халатах, что стало ясно: женщины их не интересуют вовсе и опасались мы зря. Парочка затеяла восточный торг, причём такой жаркий, что я забыла про обговоренный срок. Через 20 минут, когда я уже с полной суммой в кармане сидела и пила кофе, в квартиру ворвались рокеры. На их физиономиях ясно читалось, что за меня они готовы порвать кого угодно. Вот тогда я поняла, что мы – одна команда!»

P.S. В то время, пока другие снимали проституток, глушили портвейн, курили гашиш, мы сидели в номере и вели светские беседы. Мы никогда не ругались матом, не участвовали в пьяных дебошах, не позволяли себе ни грамма спиртного. Козлов даже кофе не пил. Мы были самодостаточны и не хотели впускать чужих к себе в дом. «Агату Кристи» каждый из нас считал своим домом. Но эта романтика продлилась недолго.